Грустные стихи (4)
Мне грустно на тебя смотреть,
Какая боль, какая жалость!
Знать, только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась.
Чужие губы разнесли
Твоё тепло и трепет тела.
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой.
Ну что ж! Я не боюсь его.
Иная радость мне открылась.
Ведь не осталось ничего,
Как только желтый тлен и сырость.
Ведь и себя я не сберег
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.
Смешная жизнь, смешной разлад.
Так было и так будет после.
Как кладбище, усеян сад
В берез изглоданные кости.
Вот так же отцветем и мы
И отшумим, как гости сада…
Коль нет цветов среди зимы,
Так и грустить о них не надо.
© Сергей Есенин
Сергей Есенин
Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.
Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.
И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.
Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными — кладбища и хаты.
Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.
Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.
Осенний снег упал в траву,
И старшеклассница из Львова
Читала первую строфу
«Шестого чувства» Гумилёва.
А там и жизнь почти прошла,
С той ночи, как я отнял руки,
Когда ты с вызовом прочла
Строку о женщине и муке.
Пострел изрядно постарел,
И школьница хватила лиха,
И снег осенний запестрел,
И снова стало тихо-тихо.
С какою целью я живу,
Кому нужны её печали,
Зачем поэта расстреляли
И первый снег упал в траву?
Сергей Гандлевский
Еще пять минут тишины –
И исчезнешь в ночной прохладе,
Не заметив упавшей слезы
И отчаянья в любящем взгляде.
Еще пять минут тишины –
И прошепчешь: «Давай прощаться».
Мы с тобою обречены
Каждый раз навсегда расставаться.
Еще пять минут тишины –
И в смятении чувств разойдемся.
Мы друг другу до боли нужны
Только в прошлое мы не вернемся.
Мы – осколки вчерашней мечты,
Мы – лишь тень запоздалого лета,
Мы – безбрежность ночной темноты,
Ускользающий отблеск рассвета.
Мы – тоскливая песня дождя,
Мы – холодная осень желаний,
Мы – дыхание небытия,
Тихий шелест воспоминаний.
Еще пять минут тишины –
И исчезнешь в ночной прохладе,
Не заметив упавшей слезы
И отчаянья в любящем взгляде.
© Юлия Шейченко
Сергей Есенин
Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос…
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.
Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней…
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.
Я помню, ты мне говорила:
«Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда».
Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.
И сердце, остыть не готовясь
И грустно другую любя,
Как будто любимую повесть
С другой вспоминает тебя.
1925
Хочу отдохнуть от сатиры…
У лиры моей
Есть тихо дрожащие, легкие звуки.
Усталые руки
На умные струны кладу,
Пою и в такт головою киваю…
Хочу быть незлобным ягненком,
Ребенком,
Которого взрослые люди дразнили и злили,
А жизнь за чьи-то чужие грехи
Лишила третьего блюда.
Васильевский остров прекрасен,
Как жаба в манжетах.
Отсюда, с балконца,
Омытый потоками солнца,
Он весел, и грязен, и ясен,
Как старый маркёр.
Над ним углубленная просинь
Зовет, и поет, и дрожит…
Задумчиво осень
Последние листья желтит,
Срывает,
Бросает под ноги людей на панель…
А в сердце не молкнет свирель:
Весна опять возвратится!
О зимняя спячка медведя,
Сосущего пальчики лап!
Твой девственный храп
Желанней лобзаний прекраснейшей леди.
Как молью изъеден я сплином…
Посыпьте меня нафталином,
Сложите в сундук и поставьте меня на чердак,
Пока не наступит весна.
Саша Черный
Не страшно мне прикосновенье стали
И острота и холод лезвия.
Но слишком тупо кольца жизни сжали
И, медленные, душат как змея.
Но пусть развеются мои печали,
Им не открою больше сердца я…
Они далекими отныне стали,
Как ты, любовь ненужная моя!
Пусть душит жизнь, но мне не душно.
Достигнута последняя ступень.
И, если смерть придет, за ней послушно
Пойду в ее безгорестную тень:-
Так осенью, светло и равнодушно,
На бледном небе умирает день.
Гиппиус Зинаида
Ночи становятся все длиннее
Хочется вжаться сильней в подушку.
Я без тебя постепенно злее
И отрываюсь на всю катушку.
Путаю даты и телефоны,
А имена не запоминаю,
Замкнутый круг: адреса, районы…
Как убежать? Не знаю.
Я напиваюсь довольно часто,
А после пятой себя жалею.
Где-то опять заблудилось счастье,
После шестой становлюсь смелее.
Что-то пишу о тебе такое,
Что разрывает на части душу…
Ясен конец у таких историй —
Боль как всегда наружу.
После куда-то, куда не важно,
Ночь коротается так быстрее.
Может меня осуждает каждый,
А я без тебя постепенно злее.
Утром трезвею, но не охотно,
Не улыбаюсь, не строю планов
И убегаю бесповоротно…
Вообщем полна изъянов.
Кто-то заснуть без меня не может,
Кто-то мне пишет безрезультатно.
Знаешь, а совесть совсем не гложет,
Спит, беспробудно и безвозвратно.
Это не правильно, я не спорю,
Я без тебя — однозначно хуже…
Раз не сложилось с тобой лав стори,
Новые ни к чему уже.
Так, одичало ступаю в осень,
Ждут меня встречи и расставания.
Завтра на площади ровно в восемь,
Я не сдержу снова обещание.
_________________________
Я без тебя — беспринципный циник,
Я без тебя только оболочка…
Вжимаюсь в подушку, звонит будильник…
Я без тебя… И точка.
© Татьяна Суржко
Андрей Белый.
Окна запотели.
На дворе луна.
И стоишь без цели
у окна.
Ветер. Никнет, споря,
ряд седых берёз.
Много было горя…
Много слёз…
И встаёт невольно
скучный ряд годин.
Сердцу больно, больно…
Я один.